Затем он пришпорил Бегунка. Ветви ускорили бег, несколько хлестнули по бокам коня в опасной близости от моего мешка.

Вскоре мы вырвались из густой зелени и очутились на обширном картофельном поле. Кусты с сиреневыми и белыми цветочками радостно приветствовали нас. Вдалеке на широкой равнине, раскинулась деревушка в десять дворов, так похожая на наши затерянные населенные пункты. Те же перекошенные заборы, те же черные стены домов, те же хмурые сараи, подпертые бревнами. Следом за деревенькой бугрились лохматые спины холмов, а за ними, в сиреневой дымке наступающего вечера, пронзали небо острые пики гор.

В прошлом году мы ездили к Пашкиной бабушке в деревню, это время было раем для охотничьих инстинктов. Куча разнообразной живности веселила глаз, начиная от землероек и заканчивая крупным рогатым скотом. Из коров и коз выливалось настоящее молоко, а не тот порошковый суррогат, что Маргарита Павловна покупает в магазине. Вот и сейчас вид жилья навеял мне хорошие воспоминания, сразу захотелось на душистое сено, куда-нибудь в теплый амбар, к мышам.

На краю леса гарцевала лошадь Татины. Всадница же задумчиво смотрела на деревню, узкая ладонь изредка похлопывала по шее лошадку.

– Что остановилась, Тана? Я думал, что ты успела доболтаться с жителями об ужине, баньке и шикарных условиях для ночлега, да так, чтобы они были нам благодарны до гроба, – слегка поддел Павел.

Ну да, с кем поведешься от того и наберешься.

– Меня смущает, что деревня находится всего в полудне пути от жилища людоедов, а там вон и корова ходит, и люди снуют. Может, сперва кого-нибудь отправим разведать обстановку, а потом и сами пойдем? – произнесла Татина и направила лошадь обратно, под укрытие развесистых кустов.

– Павел, вот сейчас ты можешь испытать приобретенное умение. Только сперва отвяжи меня, а то гном, плывущий по воздуху, вызовет, по крайней мере, недоумение, – проговорил Крохм, ворочаясь за Пашкиной спиной.

Павел развязал веревку и спустил принца в высокую траву. Рыжая шапка замаячила среди сиреневых кругляшков чертополоха.

«Да, Павел, это отличный шанс проверить, как действует амулет. На этот раз давай без меня, ведь у амулета поле охвата маленькое. Ты быстренько всё узнаешь, стыришь пару куриц и назад. А то после достопримечательной встречи с не очень доброй старушкой, я не очень доверяю незнакомцам в этом мире!» – с надеждой я донес до Пашки свои мысли.

Может и я смогу немного отдохнуть, пока кто-то другой работает?

– Хорошо… дружбаны, спрячьтесь, и не высовывайте носа из кустов до моего возвращения. Если не вернусь, то считайте меня коммунистом! – высказался напоследок Павел, затем повернул коричневый луч и пропал.

– Я не понял, а кем его считать? – спросил заинтересованный гном.

– Не знаю, вроде как выругался… Вот вернется, тогда и спросишь. Куда это он пропал? Опять амулет? Как бы он пригодился мне на ночных вылазках, – проговорила Татина, отводя лошадей подальше от опушки.

Гном кивнул в ответ.

– Ты часто вылезала ночью? Как молодой девушке не страшно в такую темень прогуливаться в гордом одиночестве. Или ты всегда была в сопровождении?

– Да, Крохм, вылезала частенько, но далеко не для прогулок, и редко одна. Сейчас не время об этом говорить, но как-нибудь потом я тебе обязательно расскажу, – сказала Татина и, улегшись на траву, закинула руки за голову, уставилась в проплывающие в далеком небе облака.

Гном тоже примостился неподалеку, думая о чем-то своем и засунув в рот стебель травинки. Вот же эгоисты! Пришлось напомнить им о своем существовании негромким мяуканьем, иначе так и не выпустили бы из мешка.

Обойдя местность в поисках приключений, я не нашел ничего интересного и вернулся к спутникам. Они не поменяли позы за время моего отсутствия, так же флегматично лежали и смотрели в темнеющую синюю даль. Последовав их примеру, я прилег на солнечном пятне, даже слегка задремал, разнеженный ласковым вечерним теплом и мягким ветерком.

15

Наглая пчела самым беспардонным образом вывела из неги. Насекомое село мне на нос и уставилось в упор своими фасетчатыми глазками. Меня заинтриговало то опускающееся, то поднимающееся жало. Однажды я имел опыт общения с представителями данного вида, и закончился он весьма плачевно. Теперь, учтя ошибки прошлого, я слегка подул на нее, надеясь разойтись миром.

Похоже, у пчелы на этот счет совсем иное мнение, она отодвинулась от струи воздуха и приступила к психологической атаке. Видя, что я замер и наблюдаю за её телодвижениями, коварное создание прогулялось от кончика носа до переносицы, и вернулось на облюбованную позицию.

Я боялся смахнуть пчелу лапой – все равно не успею, и она сделает черное дело. Пчела же, наслаждаясь моей беспомощностью, подняла оттопыренное жало и резко его опустила. Я зажмурился в ожидании неминуемой боли, но её не последовало, пчела лишь обозначила удар.

Весь мир перестал существовать, остался только я и чудовище на носу. Мы смотрели друг другу в глаза, время остановилось… Вот пчела снова подняла жало и вновь его неожиданно опустила. Опять сработал рефлекс и глаза сами закрылись, однако удара и на сей раз не последовало. В нашу психологическую игру влился посторонний звук, похожий на стрекот небольшого вертолета. Мне подумалось в тот момент, что это прибыло подкрепление к моей мучительнице, словно её одной не хватало.

Потеряв полтора килограмма нервов, я решился рискнуть и сбить это зловредное существо, невзирая на возможные последствия. Очевидно, пчела поняла, что я собираюсь сделать, поскольку укоризненно покачала головой и подняла свое маленькое, но острое оружие. Я в очередной раз зажмурился и услышал глухой звук удара. «Все, теперь у меня будет нос, как у мультяшного кота!»

Я открыл глаза, удивленный тем, что не почувствовал боли. Перед самым носом летал Мириэль, трепетали стрекозиные крылья и покачивалась дубинка, маленький рот открывал в улыбке белые зубки.

– Все, котик, квиты за прошлый удар, на сей раз я спас тебя от укуса! – дружески подмигнул эльф.

В этот момент я готов был расцеловать его, если бы умел это делать, а так просто мотнул головой в знак признательности. Эльф еще раз улыбнулся и подлетел к Татине.

– Ну, что вы развалились? На вашем коте пчелы эксперименты ставят, а вы и в ус не дуете. Но я не поэтому здесь, у меня плохие новости – Гарион справился с Брысем. Тому-то ничего не будет, неделю полежит и отойдет, а вот вам разлеживаться некогда. Мое племя убрало ваши следы и создало новые, но этим Гариона надолго не обманешь. К тому же: с ним предатель Нариэль. Увы, мы могли лишь бессильно кусать локти, не рискнув снова напасть – слишком мало эльфов осталось на земле. Где благородный рыцарь Павел?

– Привет, мотылек, а он вон в той деревне разведку проводит, вы как-то забыли про нее рассказать, а нам она показалась подозрительной! – сообщила Татина, так и не поднявшись с земли.

– Так это же деревня «неугодных»! Там трое псов-рыцарей в качестве охранников, Павел может им попасться! – встревожился Мириэль.

– Не беспокойся, эльф, сейчас Павел невидим, да и в жизни не особенно глуп, так что ждем его возвращения. Надеюсь, ему недолго осталось и скоро он присоединится к нам, а ты пока расскажи поподробнее об этой деревне, – сказал гном.

– А, он с амулетом – молодец какой! Да что рассказывать? Там содержатся не простые заключенные, а те, кто чем-то не угодил королю Стиму. Причем это бывшая элита, то есть те же звери, а охрана у них оттого немногочисленна, что знание о трех братьях удерживает лучше всякой проволоки и решеток. Головы пытавшихся сбежать насадили на колья, и выставили в качестве напоминания остальным. От братьев пока еще никто не уходил, – сообщил нам расстановку сил в деревне Мириэль.

– Эту элиту не жалко, они такое вытворяли на свободе, словно боролись за главный приз в соревнованиях по жестокости и изуверству. Но стемнело, а Павла все нет, я думаю, что самое время начинать беспокоиться, – соизволила приподняться на локте Татина.